Дороги Семена Ивановича Татьянченко вычеркнутые из истории
Передо мной две книги небезызвестного П.М. Черныша: «Эпоха Бородина, время Демиденко» и «Наш отчий край –Карабалык». Первая, которую всем настоятельно советую прочесть, ни что иное, как откровения одного из типичных представителей так называемых «воспитанников партии и комсомола» - номенклатурной элиты советского общества. Выпускник истфилфака, Черныш большую часть своего трудового стажа заработал не за учительским столом, а в коридорах власти, пройдя путь от комсорга студенческой группы до секретаря обкома партии. Четверть века состоял  в членах бюро обкома.
Первым среди своих комсомольских учителей Петр Максимович называет бывшего первого секретаря ЦК ВЛКСМ С. Павлова, того самого «румяного комсомольского бога» из стихотворения Евтушенко, который «на нас, поэтов, кулаком грохочет, и наши души хочет мять, как воск, и вылепить своё подобье хочет». Как сорную траву вытесняли всех не похожих на них из общественной жизни эти благообразные, образованные, идейно подкованные «воспитанники партии и комсомола». Проиграв, потерпев сокрушительное поражение, те из них, кто помоложе, в большинстве своем, как ни странно, все еще остаются наверху. Всё еще правят бал в стройных номенклатурных рядах. Названная выше книга полезна уже тем, что поможет всем любопытствующим  разобраться в феномене такой удивительной непотопляемости былой комсомольской элиты, молодой партийной поросли.
А вот после знакомства с другой,  именуемой в народе «историей района», мне лично стало просто обидно за автора. Весьма спорный, но в общем-то достаточно информативный в первых пяти-шести главах, сей труд в последующих частях постепенно трансформируется в голый, не всегда связный  перечень дат, событий и фамилий в первую очередь «руководящих товарищей». Чем был интересен тот или иной конкретный имярек, кроме того, что оное время он находился в начальственном кресле, из истории района по Чернышу, потомки, увы, так и не узнают. И это не мудрено. Знал-то наш район Петр Максимович в основном по сводкам, отчетам, рапортам, архивным бумажкам, да по редким инспекторским турне в компании с  районным начальством. А материалы по новейшей истории района ему, похоже, вообще кто-то из наших деятелей подбросил, руководствуясь, прежде всего, коньюктурными соображениями, желанием угодить нужному человеку во власти.  Не забыв никого из уроженцев района, шедших с ним долгие годы в одной партийно-комсомольской сцепке, воспев осанну всем первым руководителям района последних лет, многих и многих достойных людей он вообще обошел своим вниманием.
- Кого, кого, а твою маму люди никогда не забудут. Столько она людям доброго сделала, - говорили мне неоднократно покалеченные войной фронтовики, солдатские вдовы, весь обездоленный, обиженный, выработавший весь свой трудовой ресурс, и потому сразу ставший никому, кроме неё, не нужным, как выбракованный тягловый скот, простой рабочий люд.
Ни словечка о маме в труде Черныша. С трудом в общем списке отыскал и Семена Ивановича Татьянченко, имя которого наряду с маминым были больше всех других на слуху в районе в 50-70-х годах. И не мудрено. Власть-то у нас в основном была и остается транзитной. Привезут, посадят в кресло очередного начальника начальников, дадут порулить, чтобы через время пересадить его в другое. А эти двое были своими. Мама свыше тридцати лет возглавляла собес. Потому все про всех в районе знала, и весь район все знал о ней. Что касается Семена Ивановича, то он один сделал для района никак не меньше, чем все его герои соцтруда вместе взятые.     

Дороги Семена Ивановича
Вот таким, как он выглядит на единственном сохранившемся у меня фотоснимке, я и буду помнить Семена Ивановича Татьянченко до конца своих дней. Невысокого роста, коренастый, в неизменном, защитного цвета кителе и такого же цвета брюках «галифе», заправленных в хромовые сапоги, с зеленой же, давно вышедшей из моды полуармейской фуражкой на голове…Обычная тогда униформа тех, кого, называли солдатами коммунистической партии. Он и был ее солдатом. Сын бедняка, рано потерявший отца, Татьянченко до первого призыва в армию батрачил у кулаков. После армии поступил учиться в наш техникум, но уже после второго курса политотделом был отозван с учебы и направлен работать управляющим одного из совхозных отделений. Кстати, закончил техникум Семен Иванович когда ему перевалило за пятьдесят. Заочно.
На войну Семен Иванович ушел сразу же в сорок первом, уже с поста третьего секретаря Карабалыкского райкома ВКП(б). Начав войну в стрелковом взводе, закончил ее в должности заместителя командира артдивизиона по политчасти. Был ранен, контужен, награжден боевыми наградами. По возвращению домой, до целины возглавлял сельскохозяйственный отдел райисполкома, поднимал на ноги порушенную в военное лихолетье основную отрасль – кормилицу района. В 1953 году был избран председателем райисполкома. В 1956 году за труды свои получил орден Ленина, а через три года по причине  малограмотности очередным дежурным в районном кресле номер один был отправлен завхозом в совхоз «Бурлинский».
К счастью для района, долго там Татьянченко не задержался. В феврале 1961 года ему велели принимать районный дорожный отдел. Бросили, так сказать, на прорыв.
И если бы Семен Иванович ничего больше для района, кроме тех дорог, что построил, не сделал, ему бы только за них нужно было поставить памятник. Впрочем, эти дороги сами по себе неплохой памятник Татьянченко. Очень немногие руководители предприятий райцентра (о совхозах я речи не веду) могут похвастать такими «памятниками». Разве что Василий Леонтьевич Прачев, Борис Ильич Брунштейн, Артур Абрамович Больдт и Петр Александрович Зыков. Без них, без дела рук этих руководителей татьянченковской закваски Комсомолец был бы совсем другим.
До Татьянченко этот самый доротдел, влача жалкое существование, фактически лишь числился таковым. Не имел ни собственной базы, ни техники, ни кадров. За несколько лет отсыпал лишь восемь километров дорожного полотна от Бурлей до Надеждинки. Полностью устранившись от ухода и присмотра за полевыми дорогами. За четыре же года с Татьяченко механизаторы дорожно-эксплуатационного управления № 408, как стал именоваться доротдел, «произвели два миллиона земляных работ. Из них сложилось 190 километров высокой насыпи нескольких дорог…Насыпь приняла на свою широкую грудь 132 тысячи кубометров щебня и пыленки с Надеждинского щебзавода. Чтобы доставить это покрытие на дороги, потребовалось сделать 88 тысяч рейсов в основном грузовиками и самосвалами Комсомольского автохозяйства». Это я процитировал  Александра Алексеевича Басова, ведущего журналиста районки тех лет, посвятившего делам коллектива Татьянченко целый разворот в одном из июльских номеров 1965 года. Практически все существующие и по сей день так называемые грейдерные дороги в районе были построены Татьянченко. Подчеркиваю – именно Татьянченко. Потому что без него, без его наработанных годами связей, крепкой хозяйской хватки, без умения организовать, повести за собой коллектив таких дорог, как построил он, в районе не было бы еще годы и годы.
Судите сами. Если ДЭУ – 408 в 1962 – 1964 годах ежегодно отсыпалось около 50 километров дорог, то в иных управлениях не отсыпалось в год и одного километра. Не зря все три эти года наше ДЭУ признавалось лучшим не то, что в области, но и в республике.
Весной 1965 года, кстати, в год  шестидесятилетия Татьянченко, на трассе Комсомолец – Тогузак легли первые километры асфальта. Причем в день укладывалось 500-700 метров черного покрытия. При тогдашней технике, при тогдашних технологиях это было не то, что хорошо, а просто здорово! Работы по прокладке трасс велись с ранней весны до поздней осени, порой в две смены.  Причем все строительство велось хозяйственным способом. Семен Иванович сознательно отказывался от подрядчиков, подсчитав, что каждый километр дорог, проложенных собственными силами, обойдется намного дешевле, чем если бы их прокладывал подрядчик. И не ошибся в своих расчетах.
При этом сэкономленные средства шли не только на укрепление материально-технической базы, но и на строительство жилья для рабочих. За четыре года в ДЭУ собственными силами были построены: мастерская с несколькими цехами, утепленный гараж, семь домов на восемь квартир, три склада, помещение конторы с просторным красным уголком. А производственная база управления мало, что сияла чистотой и порядком, но, единственная в районе, еще и радовала глаз зеленью газонов и цветами. 
Я не знаю, не могу припомнить другого такого коллектива, члены которого с таким искренним доверием и неподдельным уважением относились бы к своему начальнику, как кадровые рабочие ДЭУ -  к Татьянченко. Называя батей, они воспринимали его как главу большой семьи. Знали, что тот и спросить умеет, и в обиду не даст, и поможет каждому,  коли нужда случится. Да и для самого Семена Ивановича общение с коллективом никогда не было в тяжесть. Знал, чем живет, чем дышит каждый рабочий, каждый специалист. А как он возился с каждым, пытаясь разглядеть в нем настоящее, не наносное не придуманное. В том числе и со мной самим. Ведь несколько месяцев на заре самостоятельной жизни мне посчастливилось поработать в коллективе ДЭУ, который в те годы, по моему твердому убеждению, был лучшим трудовым коллективом района, был по-настоящему коллективом.
И надо было видеть, как отметили дорожники шестидесятилетие Татьянченко 10 октября 1965 года. И надо было видеть, какие слова там были сказаны в адрес «бати», какие песни спеты…
- Семен Иванович, пока вы с нами, наш битум будет таким же горячим, как ваше сердце.
- Вам бы еще хотя бы лет шестьдесят прожить для общей пользы…
Не получилось. Умер в 1983 году, уже тогда фактически забытый всей районной верхушкой, но не теми, с кем он жил и работал, кому помогал и словом, и делом. Живет память в народе о Семене Ивановиче и сегодня, и это намного важнее портретов на центральной площади и места в истории  по «воспитаннику партии и комсомола».
«Знай наших» № 34, 27 сентября 2007 г.